«Я молод душой, и это самое главное»: Захаров — о продолжении карьеры, прогрессе юниоров, словах Гуляева и деле Валиевой

Если не удастся завоевать золото Олимпиады в конькобежном спорте, придётся пытаться реализовать свои амбиции в чём-то другом, заявил в интервью RT победитель Игр-2014 в шорт-треке Руслан Захаров. По завершении сезона он планирует принять решение, продолжать ли соревноваться, а пока находит различные способы мотивировать себя выступать. 36-летний спортсмен также рассказал, что стало для него главным разочарованием в карьере, объяснил, почему следит за фигурным катанием, и признался, как развлекает себя во время велосипедных тренировок.

• РИА Новости
• © Владимир Астапкович

— После чемпионата России по многоборью в Кемерове вы сказали: «Загадаю на день рождения, чтобы турнир там больше никогда не проходил». Что испортило вам впечатление от победы? 

— На самом деле каток в городе классный. Снаружи выглядит шикарно, внутри тоже всё здорово: светло и ярко. Но есть небольшие нюансы, которые, надеюсь, в ближайшем будущем исправят организаторы. За последние два года там прошло уже два чемпионата России: в прошлом сезоне — на отдельных дистанциях, а теперь — по многоборью. Но качество льда, к сожалению, продолжает страдать.

Каток в Кемерове можно считать самым тихим крытым в стране. Так что тем, кто заинтересован в повышении качества соревнований на нём, есть к чему стремиться.

— То есть дело исключительно в этом?

— Да, что касается организации и всего остального, было здорово. Во время трансляции, которая шла в интернете, работали хорошие комментаторы. Наверное, я не доживу до того момента, когда чемпионат России по конькобежному спорту покажут на федеральном канале, но в этом году соревнования вроде бы даже можно было посмотреть по спутниковому телевидению, и это можно оценивать как положительный момент и небольшой шаг вперёд.

— Зрители дошли до трибун?

— Их можно было пересчитать на пальцах двух рук (смеётся). Но тем, кто всё-таки приехал, понравилось. Болельщики активно поддерживали своих. Когда я бежал, слышал несколько мужских голосов. Они очень громко кричали. Знаю, что ребята приехали даже не из Кемерова, а из других регионов. Наверное, очень любят конькобежный спорт.

— Чьи-то родственники?

— Точно не мои (смеётся). Возможно, кого-то из ребят поддерживали. Но большое им спасибо за поддержку. Подняли нам всем настроение.

— Ваша семья смотрела турнир онлайн?

— В этот раз они его пропустили. В первый день супруга следила за выступлениями, а во сколько старт соревнований второго дня, я забыл ей сказать. Воскресенье — её единственный полноценный выходной, без тренировок детей. А так как разница во времени с Москвой составляет четыре часа, к тому моменту, когда семья проснулась, я уже всё пробежал.

— То есть они только встали, а вы уже с золотом?

— Да. Жена звонит мне, спрашивает: «Как дела? Что-то ты уставшим выглядишь». Отвечаю: «Так я же соревнования бежать только закончил». Она: «Не может быть!» Оказалось, я ей забыл сбросить стартовые протоколы (смеётся).

— Несмотря на качество льда, вы установили рекорд катка. Или на эти цифры не стоит ориентироваться?

— На них даже президент СКР Николай Гуляев не ориентируется. Считает их очень низкими, неконкурентоспособными на международном уровне. Мне не с чем сравнивать. У нас в этот раз не было возможности в разгар сезона выступать на быстрых катках. Поэтому эту ситуацию никак не могу комментировать.

— В России все катки тихие?

— Тот, что находится в Коломне, можно сравнить с лучшими катками Европы и мира. Все его любят. Это объективно лучший спортивный объект в России по нашему виду спорта, там умеют готовить лёд. И были забеги, когда мы показывали достойные результаты.

— Но главные старты сезона там не проводятся?

— В этом году в Коломне состоялся первый этап Кубка России и будет финал. Чемпионаты страны два года подряд каток не принимает.

— Но если это начало и конец сезона, то спортсмены находятся не в оптимальной форме и не могут показать высокий результат.

— Вот видите, даже вы это понимаете. А тот, кто составляет график соревнований, почему-то не хочет обращать на этот момент внимание или делает вид, что это не так важно.

— Вашим главным конкурентом в Кемерове должен был стать Даниил Алдошкин. Вы вместе с ним тренируетесь. Почему он в итоге не выступил?

— Даня — красавчик. В этом году на чемпионате России в Иркутске он выиграл пять дистанций из пяти, в которых участвовал. Мне кажется, это рекорд. Я не припомню, чтобы кому-то ранее удавалось собрать такую коллекцию золотых медалей. Но, к сожалению, перед поездкой в Кемерово он приболел. На мой взгляд, Даня и Сергей Трофимов — одни из лучших многоборцев нашей страны. Но так складывается, что два года подряд они пропускают национальные первенства.

— В лыжных гонках в прошлом году мы следили за противостоянием Александра Большунова и Сергея Устюгова. А у вас в России есть принципиальный соперник?

— Ну в этом году Большунов выиграл все гонки на этапах Кубка страны, а Устюгов практически весь сезон пропустил, поэтому борьбы уже тоже как таковой нет, как и у женщин. Не могу сказать, что у нас есть именно принципиальные соперники. Обычно три-четыре спортсмена способны выиграть любую дистанцию. Говорю про те дисциплины, в которых сам выступаю. Несколько лет назад, когда в команде были Александр Румянцев, Данила Семериков, Егор Юнин, Владимир Семирунний, конкуренция была ещё выше.

Наш вид спорта подразумевает соперничество в первую очередь с самим собой и секундомером. Поэтому даже если и есть какие-то противостояния, то они выглядят не так зрелищно, как, условно, в лыжах.

• AFP
• © SEBASTIEN BOZON

— Гуляев в одном из последних интервью говорил о премиях за высокие результаты: «Кто по итогам сезона попадает в тройку в мире на равнинных катках, может сразу заходить в кассу».

— Жалко, что его не спросили адрес, где эта касса находится (смеётся). Хотя в этом году я на премию не набегал. Вообще коньки — это вид спорта отчасти не про деньги, поэтому меня финансовая составляющая не сильно стимулирует показывать высокие результаты. Я для себя каждый год нахожу другую мотивацию и, мне кажется, неплохо с этим справляюсь.

Даже в прошлом сезоне был максимально настроен. Хотели с ребятами, чтобы команда Московской области, в которую входили я, Даня Алдошкин и Саша Подольский, побила рекорд катка в Коломне в командной гонке, установленный голландскими спортсменами. Мы два раза пробовали это сделать, но всё же оказались не настолько сильны.

— Большое отставание?

— Нет, но тут ещё нужно учитывать такой момент: на российские и зарубежные турниры по-разному готовят лёд. Используют различные присыпки и добавки. Не хочу, чтобы это выглядело как отговорка с моей стороны: дескать, мы изначально находимся в худших условиях (хотя так на самом деле и есть). Мы, зная это, пробовали, были близки и, уверен, когда-нибудь этот результат точно побьём. Для этого рекорды и созданы.

В этом году с мотивацией проблем тоже нет. Я придумываю себе какие-то маленькие цели и задачи. Они выглядят, может быть, смешнее, чем выиграть чемпионат России по многоборью, но они меня подталкивают работать.

— Например?

— Это в первую очередь борьба с секундомером и самим собой. Последние несколько лет я испытываю проблемы со спиной. И мне тяжело даётся дистанция 10 тыс. м. Поэтому утром просыпаюсь, делаю упражнения и думаю: «Хоть бы спина в этот раз заболела за девять кругов до финиша, а не за десять, как в прошлый раз». Это меня мотивирует двигаться вперёд и развивать себя. Совершенствоваться дальше.

— То есть для вас лучший результат на «десятке» — чтобы спина не болела до самого финиша?

— К сожалению, уже два года свой лучший результат никак не могу повторить (смеётся). Наверное, всё-таки это говорит о некоем спаде. При этом в чём его основная причина, я не знаю. У меня есть несколько мыслей. Первая — это отсутствие международных стартов. Из-за этого нет какой-то внутренней мотивации. Вторая — не очень хорошее физическое состояние, и третья — это возраст, который идёт только вперёд. Природу, к сожалению, тяжело обмануть. Ну и есть сдерживающие факторы, но я с ними борюсь и уверен, что одержу победу в этой схватке с самим собой.

— Если смотришь на результаты турниров, то в медалях всё те же спортсмены, которые ездили на Олимпиаду, Кубок и чемпионаты мира. Новых имён практически нет. А вы видите молодёжь, которая в дальнейшем сможет составить вам конкуренцию?

— Тут очень много сопутствующих вопросов. Конкуренцию для чего? Для подиума чемпионата России — возможно. А дальше что? Какое у нас будущее? Каким мы его видим? Недавно Дмитрий Анатольевич Дорофеев, главный тренер национальной команды, дал интервью и очень хорошо сказал: «Наше подрастающее поколение — это наше общее дело с наставниками из регионов. И мы должны вместе думать о нём».

Последние два года из ситуации, которая сложилась, самый большой плюс должны извлечь именно юниоры, поскольку у них появилась возможность на каждой тренировке находиться с основной сборной. И если у тебя есть что-то в голове, ты должен учиться, перенимать всё и быстрее прогрессировать. Так оно или нет, посмотрим в ближайшие сезоны. Быстро редко кто прогрессирует. Два года — всё-таки не очень большой срок для оценки той или иной ситуации, того или иного спортсмена.

— То есть нужно ещё подождать?

— Если что-то положительное они взяли, то да. Требуется время.

— Просто, когда в сборную России по шорт-треку пришёл Виктор Ан, вы говорили, что прогресс начался практически сразу.

— Да, но там была основная команда, а мы сейчас говорим про юниоров. Когда приехал Виктор Ан вместе с французскими специалистами, мы сразу почувствовали разницу. Если бы к нам в сборную сейчас пришёл Свен Крамер, тоже, наверное, начал бы быстрее прогрессировать.

• Legion-Media
• © IMAGO

— Из-за отстранения сборной получается проводить больше времени с семьёй?

— Нет. Мы так же тренируемся. Выезжаем на сборы, хотя они все и проходят на территории России, но дома чаще я не стал бывать.

— Всё равно закрываетесь на базах?

— Да, например в Коломне. Когда работаем в Москве, то, так как живу недалеко, это даёт мне небольшое преимущество. Но количество сборов никак не сократилось и не изменилось.

— То есть нагрузки те же…

— Да, просто психологическое отношение другое, и поэтому, как мне кажется, страдает результат.

— Оба сына у вас занимаются фигурным катанием. Почему выбрали для них именно этот вид спорта?

— Потому что им можно начать заниматься в четыре-пять лет. Это относительно доступно и удобно. Но и, как оказалось, это интересный вид спорта, который положительно влияет на здоровье. А как оно будет дальше, поживём — увидим.

— Мальчикам нравится?

— Да, они с большим удовольствием тренируются, старший занимается шесть дней в неделю. Младший — пока три. Вся наша жизнь сейчас крутится вокруг фигурного катания.

— Насколько оно отличается от коньков?

— Я всю жизнь тренировался на базе в Новогорске бок о бок с лучшими фигуристами мира. Это хорошие ребята. Но никогда не вникал в подробности. Мне казалось, они каждый день делают одно и то же. А теперь я, конечно, понимаю, насколько это сложный вид. И потихоньку он мне начинает нравиться всё больше и больше.

— Уже разбираетесь в прыжках и других деталях?

— Стараюсь. Учусь.

— В фигурном катании, к сожалению, сейчас все разговоры так или иначе касаются допингового дела Камилы Валиевой…

— В меня после этого полетят помидоры, но моя позиция схожа с мнением биатлониста Александра Тихонова. Если в твоей пробе что-то нашли, то ты виноват.

— Не боитесь, что эта ситуация может в будущем повлиять на допуск спортсменов к Милану-2026?

— Боюсь, поскольку мы находимся в одной международной федерации. Вообще хотелось как можно меньше допинговых скандалов. Вне зависимости от того, в какой стране они происходят. Это в любом случае пагубно влияет на весь мировой спорт. А я считаю, что Россия пока является его представителем. Во-первых, мы обязательно в него вернёмся, во-вторых, не так давно из него выпали, в-третьих, в некоторых видах мы продолжаем выступать. И я до сих пор себя позиционирую как частичку мирового спорта, поэтому хочу, чтобы таких скандалов было меньше.

— Вы сами для себя приняли решение, будете ли выступать до Олимпиады?

— Каждый раз по окончании сезона я провожу собрание с самим собой, а затем все мои мысли параллельно выносятся на семейный совет и принимается решение о продолжении карьеры на год. 

Пока я с самим собой договорился только до марта 2024-го. Он не за горами, так что буквально через месяц планируется новое совещание семьи Захаровых. И мы какое-то решение обязательно примем.

— Вы рассказывали, что цикл перед Олимпиадой в Пекине прошли, поскольку пообещали Александру Румянцеву выступить на ней. Это правда было сидя за столом во время просмотра Игр в Пхёнчхане?

— Да, я взрослый спортсмен и, наверное, могу себе иногда такое позволить. Конечно, это не очень хорошо. Мы следили за соревнованиями по конькобежному спорту в Корее, смотрели и грустили одновременно, поскольку нас там нет (Захарова, как и многих других российских спортсменов, без объяснения причин не допустил МОК. — RT). Не очень хорошие эмоции, не хочу их больше испытывать. Тогда мы с Сашей пообещали друг другу: что бы ни случилось, тренируемся до февраля 2022 года. И оба сдержали слово.

— Может быть, в этот раз тоже кому-то пообещать поехать на Игры?

— Мы тогда договорились тренироваться до следующей Олимпиады. Боюсь, если давать слово сейчас, то, возможно, мне придётся ещё очень долго бегать, совсем не два года (смеётся).

— То, что вас не пустили в Пхёнчхан, главное разочарование в карьере?

— На тот момент, думаю, да. Это был стресс, потому что предыдущие десять месяцев получились для меня очень тяжёлыми. Я только перешёл из шорт-трека. Всё новое: тренер, коньки, команда, нагрузки. И когда, несмотря на всё это, ты уже близок к своей мечте, получил олимпийскую экипировку, а тебе говорят: «Ты не едешь», это очень большое разочарование.

— Вам даже успели всё выдать?

— Более того, на следующий день мы вылетели на предолимпийский сбор, поскольку его уже никак нельзя было отменить. И когда находились в самолёте, уже знали, после него отправимся не в Корею, а домой. В итоге со сбора только двое поехали в Пхёнчхан, а остальные 15—17 человек — в Москву.

• AFP
• © SEBASTIEN BOZON

— Если всё-таки россиян допустят к Играм в Италии, вам будет 38 лет. Насколько это большой возраст для стайера?

— Я молод душой. И это самое главное (смеётся). Если у меня будет шанс выступить на этой Олимпиаде, то я обязательно им воспользуюсь. Тем более что вы правильно отметили: я стайер, а для нас это не такой большой возраст.

— А вы, кстати, спринт вообще никогда не рассматривали?

— Нет, это другой мир. И мало кому удаётся успешно бежать и длинные, и короткие дистанции. Особенно сейчас. На моей памяти американец Шани Дэвис сумел выиграть чемпионат мира и по спринтерскому, и по классическому многоборью. И после него это один раз делала японская спортсменка Михо Такаги. Сейчас хорошие результаты показывает Джордан Штольц. Но таких единицы.

Я бегаю дистанцию 500 м на уровне девочек. Выступаю в этом виде два раза в год на турнирах по многоборью. На прошлой неделе отрабатывали старт с Дарьей Качановой, самой быстрой конькобежкой России на сегодняшний день. И я много проиграл ей на первых 100 м. Она победила с явным преимуществом. Поэтому тут разговоры про короткие дистанции заканчиваются, толком не начавшись.

— У вас в подготовке обязателен велосипед. Чем развлекаете себя, когда по несколько часов крутите педали?

— Есть несколько приложений, где ты находишься виртуально на трассе. Есть спуски и подъёмы. С их помощью можно скоротать время. Я редко слушаю музыку. Иногда смотрю какой-нибудь фильм. Когда была пандемия, около полутора месяцев не выходил из дома и с утра до обеда проводил время в своём офисе на балконе, слушал аудиокниги. Пытался совместить приятное с полезным. Это хорошая тренировка для психики.

— Уметь находиться наедине с собой?

— Да, больше двух с половиной часов сложно. При этом первые два обычно проходят быстро, незаметно.

— В то же время вы говорили, что любите сам процесс тренировок.

— Я постоянно пытаюсь улучшиться, развиться. Нового ничего обычно не делаю, поскольку в том, что уже умею, есть куда совершенствоваться. В езде на велосипеде пытаюсь показывать новые ватты. Есть критерии оценки, по которым мы тренируемся. И в этом процессе каждый раз пытаюсь нащупать новые грани, края своих физических возможностей. И иногда это получается.

— Румянцев в прошлом году завершил спортивную карьеру и стал тренировать в Китае. Вы задумывались, чем займётесь, если, условно, в марте на своём собрании не договоритесь остаться ещё на год?

— Сложный вопрос. За последние несколько лет я понял: могу быть сконцентрирован только на каком-то одном деле. И сейчас я сосредоточен на спорте. Мне тяжело понять, чем бы я ещё мог заниматься. Можно сказать, я бегаю, поскольку только это и умею делать. В этом есть частичка правды. А Саша Румянцев — красавчик. У него сейчас всё очень хорошо получается, шикарные результаты. Хочу его поздравить не только лично, но и, пользуясь случаем, в интервью.

— О тренерской карьере не задумывались?

— Пока вообще ни о чём не задумывался, если честно. Пока бежится, я бегу (смеётся).

— И сохраняете надежду завоевать ещё одно олимпийское золото в конькобежном спорте.

— Да, это моя мечта. И если буду понимать, что близок к цели, всё сделаю для её достижения. Но я взрослый человек и осознаю: с каждым днём возможностей всё меньше, шансы получить допуск на Игры не увеличиваются, а годы идут. Возможно, я не успею. Но какие-то мечты должны ими и оставаться. Может быть, я смогу реализовать свои амбиции в чём-то другом. Или мои дети это сделают.

— Но это будет фигурное катание.

— А почему бы и нет? Это золото не менее престижно, чем в конькобежном спорте и шорт-треке. Даже, наверное, и более значимо в нашей стране.

— Это вас не задевает? Ведь комплектов наград в коньках больше.

— Нет, потому что я уже привык (смеётся). А раньше было обидно. Просто у нас такой вид спорта. Я не жалуюсь на недостаток внимания — занимаюсь любимым делом, остальное вторично.

— Не жалеете, что в детстве выбрали шорт-трек?

— Я начал заниматься в девять лет. До этого много всего пробовал: и борьбу, и теннис, и футбол. Слава богу, родители предоставляли мне такую возможность. Но всё это мне не сильно заходило, а шорт-трек понравился. Может быть, судьба. Кто его знает, как бы сложилась жизнь, выбери я что-то другое. Но я бы, наверное, хотел себя проверить в каком-нибудь игровом виде. Также мне очень нравится велотрек. И в конце февраля попробую посетить несколько тренировок. Посмотрим, что из этого получится.

— Хотя велосипед вам давался непросто поначалу.

— Да, когда перешёл в конькобежный спорт, было тяжело. Но потихоньку он влюбил в себя. Сейчас мне он очень нравится во всех проявлениях, поэтому теперь с удовольствием попробую покататься на трековом велосипеде.

— Он сильно отличается от ваших тренировочных?

— Не знаю. Ни разу не катался. Но всё когда-то нужно делать в первый раз. Говорят, к нему тоже нужно время привыкнуть. Но это те же самые два колеса и две педали, только одна передача. Будет новый опыт, ощущения. Всегда нужно пробовать.

Источник