«В чём-то остаются юниорами»: Жулин — о работе с Мишиной и Галлямовым, опыте Тарасовой и Морозова и прогрессе Синициной

Постоянная работа с новыми хореографами позволяет фигуристам активнее развиваться. Об этом в интервью RT заявил тренер Александр Жулин, который согласился поставить короткую программу на будущий сезон Анастасии Мишиной и Александру Галлямову. По словам наставника, ребятам ещё есть куда расти, поскольку в некоторых аспектах они остаются юниорами. Также специалист отметил серьёзный прогресс своей подопечной Виктории Синициной и объяснил, за счёт чего Евгения Тарасова и Владимир Морозов завоевали серебро Олимпийских игр в Пекине.

• РИА Новости
• © Александр Вильф

— В последние годы уже стало нормой, что сильнейшие спортивные пары обращаются за постановками к танцевальным специалистам. Насколько серьёзную ответственность в этом плане налагает ваша работа с Анастасией Мишиной и Александром Галлямовым?

— Тренер этой пары, Тамара Москвина, если вы заметили, вообще постоянно меняет хореографов. Произвольную программу ребятам ставила Ирина Жук, над короткой работаю я. До этого Москвина довольно часто обращалась к Петру Чернышёву, Игорю Бобрину, Наталье Бестемьяновой.

— Фигуристу сложно, когда наставник так часто меняет постановочную руку?

— Мне кажется, это заставляет спортсмена активнее развиваться. Ты пробуешь разные направления и хореографию, соответственно, в олимпийский год появляется широкая возможность для выбора — уже знаешь, с каким хореографом работать комфортнее, какой стиль больше подходит. Я, например, обожаю ставить программы сам, но в своё время был очень доволен опытом сотрудничества с Раду Поклитару — весьма своеобразным хореографом, чей стиль в постановках виден сразу. Приглашал его для постановки произвольного танца Кате Бобровой и Диме Соловьёву.

— В чём заключается своеобразие Поклитару как постановщика?

— Если объяснять простым языком, Раду очень любит какие-то движения вне такта. По музыке вроде бы логично одно, а он ставит несколько, и всё начинает восприниматься во много раз быстрее. Такие кусочки сразу врезаются в память. У меня за годы постановочной работы тоже  выработались свои приёмы и находки, но, когда я начинаю ставить очередную программу, всеми силами пытаюсь абстрагироваться от того, что уже делал. Почему-то всегда очень хочется как можно дальше уйти от каких бы то ни было стандартов.

— Если вас так сильно привлекал стиль Поклитару, почему он поставил вашим фигуристам всего одну программу?

— Да как-то не было необходимости. А кроме того, в нашей команде трудится незаурядный и разносторонний специалист — Сергей Петухов. Мы давно работаем вместе, и я знаю: какую бы задачу ни поставил, он реализует её очень хорошо и качественно.

— За те два года, что Мишина и Галлямов выступали на взрослом уровне, у меня сложилось впечатление, что оба не самый простой «материал» для постановщика. Им настолько впору пришёлся стиль, который использовался в программах «Время вперёд» или We are the Champions, что велик соблазн продолжать двигаться в этом ключе и дальше.

— Не соглашусь. Если бы всё было так идеально, как вы говорите, то с постановкой «Время вперёд» ребята были бы сейчас олимпийскими чемпионами, а не бронзовыми призёрами. Да, я готов согласиться: подобный музыкальный стиль создаёт совершенно определённое настроение, кураж, но Насте и Саше нужно продолжать развиваться. Для меня они, несмотря на все титулы, в чём-то продолжают оставаться юниорами.

— В чём именно?

— Когда спортсмен не до конца избавился от юниорской психологии, он мало предлагает на тренировках сам. Обычно просто смотрит на наставника или постановщика и повторяет то, что ему показывают. Это не минус, а свойство возраста, которое исчезает со временем. Взамен приходит умение проживать каждую программу, пропускать её через себя.

Думаю, на Играх в Пекине Евгения Тарасова и Владимир Морозов выиграли у Мишиной / Галлямова как раз благодаря этому качеству — показали более зрелое катание, более проникновенное, берущее за душу.

— Музыка для короткой программы Насти и Саши пока секрет?

— С этим вопросом лучше обратиться к Тамаре Николаевне. Не уверен, что с моей стороны будет правильно обнародовать информацию, пока она не объявлена тренером. Могу сказать лишь, что мне безумно нравится музыка, она очень идёт ребятам. 

— Вас не пугает, что с каждым годом программы спортивных пар становятся всё более и более танцевальными? Возникает ведь вопрос: а не объединить ли два вида в один, отказавшись от чистых танцев?

— Мне кажется, Международный союз конькобежцев наоборот пытается максимально их развести с помощью правил, поскольку визуально в последнее время действительно произошло сильное сближение.

— Поэтому я и задала вопрос.

— Не думаю, что танцоров сильно обрадует перспектива учить поддержки на вытянутых руках, подкрутки и выбросы. Танцы и без того с каждым годом усложняются в плане шагов — не случайно и одиночники, и пары заимствуют столько идей из нашего вида катания. Каждый должен заниматься своим делом. Вон, Саша Трусова прыгнула в длину на 4,19. Вам было любопытно на это смотреть?

— Нет.

— И мне нет. Саша гораздо более интересна, когда прыгает четверные прыжки. И Алина Загитова интересна не тем, как показательно боксирует на ринге. У меня сейчас катается девочка, которая владеет всеми тройными. Ну и что? Вставлять эти прыжки в программу?

— В балете считается, что каждый танцор обязательно должен пройти классическое обучение «у станка», потому что это база, на которой в дальнейшем строится вся профессия. Можно ли сказать, что танцор-фигурист обязательно должен пройти через некоторое количество классических программ?

— Классика, безусловно, развивает, но должен сказать, идёт она далеко не всем. Катя Гордеева и Сергей Гриньков, Елена Бережная и Антон Сихарулидзе или Вика Синицина / Никита Кацалапов в классике необычайно хороши. Мэдисон Хаббел и Закари Донохью или Мэдисон Чок и Эван Бейтс — категорически нет. Если ставишь программу спортсменам акробатического плана, у которых нет идеальных линий, браться за классику бесполезно, вау-эффекта никогда не добьёшься. Точно так же классический танцовщик не всегда может хорошо показать модерн.

— Синициной и Кацалапову вы ставите обе программы сами?

— Да, как раз сейчас находимся в процессе. С Викой и Никитой мне особенно нравится работать. Они очень благодатный «материал» для любого постановщика. Если я, допустим, говорю, что мне нужна связка определённой продолжительности вдоль короткого борта, ребята тут же предлагают мне на выбор десяток вариантов. Такими же были Таня Навка с Романом Костомаровым.

— Помню времена, когда Вика на тренировках только молчала и слушала. В какой момент вы почувствовали, что она превратилась в равноправного члена вашей команды?

— Это был сезон, когда ребята катали «Танго» Пьяццолы. В той программе как-то сразу стало видно, что выступают два равных партнёра.

Понятно, Никита настолько харизматичен, что постоянно как бы тянет одеяло на себя, но когда вспоминает, что надо работать на партнёршу, танец сразу начинает играть другими красками. Да и Вика сразу расцвела, как только стала чувствовать подчёркнутое внимание к себе на льду.

— Нынешний сезон российским фигуристам, скорее всего, придётся провести внутри страны. Нет соблазна попытаться выйти в программах за рамки правил?

— А смысл? Можно, конечно, рискнуть в выборе музыки, каких-то других вещах, но глобально нам всё равно придётся держать в голове все технические требования: дорожки, ки-пойнты. Другой вопрос, что нужно придумывать новые форматы типа прыжкового чемпионата. Вариантов-то много. Главное, чтобы всё это было интересно спортсменам, а не скатилось в какую-то ерунду. Но лично я всё-таки держу в голове чемпионат мира. Очень надеюсь, у нас появится шанс туда поехать.

Источник