«Год не могла говорить про Олимпиаду»: Курбонмамадова — о триумфе в Монпелье, эффектных бросках и смене фамилии

Главная цель на будущий год — выиграть медаль на Олимпиаде в Париже, поскольку после неудачи в Токио осталось чувство недосказанности. Об этом в интервью RT заявила двукратная чемпионка Европы по дзюдо Дарья Курбонмамадова. По её словам, победить в Монпелье и завоевать второе золото на континентальном первенстве было важно прежде всего психологически. Спортсменка также рассказала, какая схватка оказалась наиболее сложной на турнире, объяснила, почему не хочет менять весовую категорию, и призналась, что не планирует переходить в MMA.

• globallookpress.com
• © Panoramic

«Сложнее с теми соперницами, которых не знаешь»

​— Недавно вы вернулись с чемпионата Европы в Монпелье, где завоевали золотую медаль. Как принимали во Франции?

— Всё было здорово. Там часто проходят крупные соревнования по дзюдо, в том числе на Большом шлеме. Последнее первенство не стало исключением. Нас очень хорошо встретили.

— Как рассказывали тренеры, вы жили в отдельной от остальных команд гостинице. Это создавало дискомфорт или, наоборот, помогало настроиться?

— На самом деле не почувствовала разницы по сравнению с другими стартами. Всех спортсменов расселили по трём отелям. Не было такого ощущения, будто все живут в одном месте, а мы — отдельно. Поэтому на меня это никак не давило. Вообще не придавала значения данному факту.

— В вашей весовой категории соревнования проходили в первый день. Это дополнительная сложность или же перегореть в ожидании турнира попросту не успеваешь?

— Скорее, данность. Я уже столько лет выступаю, что было бы как раз непривычно, если бы старт куда-то перенесли. А сейчас всё понятно: приезжаешь, взвешиваешься — и на следующий день борешься. В штатном режиме.

Хотя мне, в принципе, без разницы, когда соревноваться. Каждое первенство воспринимаю как праздник. Готова в любой момент выйти, если скажут. Мы ведь ранее ещё участвовали в командном турнире. Ты борешься в первый день, потом другие веса, и далее только сборная.

— Наверняка кто-то всё же жалуется?

— Только если лёгкие категории немного завидуют тяжеловесам, ведь мы гоняем вес, а им это не нужно. Два-три дня гуляют по городу перед стартами, так ещё и есть можно всё что хочется. Вне зависимости от того, когда соревнования. (Смеётся.) Им, конечно, комфортнее, чем остальным.

— У вас взвешивание происходит только один раз?

— Да, перед турниром. И все поначалу думают, как уложиться в существующие рамки. А тяжеловесам это неважно, и мы им немного завидуем.

— Есть какие-то особенности в правилах взвешивания в дзюдо по сравнению с другими видами спорта?

— Как и везде, у нас запрещены капельницы. Это считается допингом. Главное отличие: мы не гоняем столько, как в UFC, допустим, где могут скидывать до 20 кг. Только если говорим про категорию до 100 кг: там способны и 10 кг убрать — для них это несложно. А лёгкие веса обычно больше трёх не сбрасывают. Пять — это предел. Если держишься в этих рамках, то организм испытывает стресс, но незначительный. Больше — уже изнурительная сгонка.

— Какой у вас рекорд по количеству сброшенных килограммов перед соревнованиями?

— Когда была помоложе и не так ответственно относилась ко всему плюс организм рос, могла скинуть восемь. Но это ужасно. И я очень плохо выступала.

— Сил не хватало?

— Да, все они уходят на сгонку. А у нас ещё раньше контроль проходил в день соревнований. В 08:00 идёшь на весы, а в 11:00 уже начинаешь бороться. Сейчас условия более комфортные. Но есть такой нюанс: утром перед стартом выборочно могут проверить пару человек, и разница в весе не должна быть больше чем 5% от того, что показал накануне.

— То есть всё равно не расслабишься.

— Если гоняешь не так много, он и не наберётся. А если сбросил 10 кг, то утром можешь встать с этим весом.

— Какой из поединков на чемпионате Европы оказался для вас самым сложным?

— Запомнилась дуэль с израильтянкой Тимной Нельсон-Леви в четвертьфинале. Трудным оказалось не само противостояние, а ощущения после него. Всё вышло сумбурно. Соперница применила запрещённый болевой приём на плечо — ваки-гатамэ. Было очень больно, когда уходила с татами, даже до слёз. А до следующей встречи оставалось очень мало времени. Переживала по этому поводу. Но всё обошлось. Успела прийти в себя. 

— Плечо в оставшихся схватках беспокоило?

— Сумела правильно настроиться. Старалась не думать ни о чём, что могло бы отвлечь. Когда почувствовала боль по завершении поединка с Нельсон-Леви, сразу себе сказала: «Надо сосредоточиться не на плече, а на следующей сопернице». И это помогло мне снизить неприятные ощущения и сконцентрироваться на дальнейшей борьбе. Психологически переключила внимание на противника. 

— Вы также отдельно отмечали противостояние с Нельсон-Леви, поскольку уступили ей на Олимпиаде. Это противостояние было особенно принципиальным?

— В этот раз не особо. Конечно, неудача в Токио оставила осадок, но после Игр мы с израильтянкой уже пересекались на турнире Большого шлема. Я победила её иппоном достаточно быстро. Поэтому то поражение было уже закрыто. Но в этот раз мне также очень хотелось выиграть, не допустить никакой ошибки со своей стороны. 

— А у вас вообще есть принципиальные соперницы?

— Мы много лет сражаемся друг с другом. Со многими ещё вместе начинали по юниорам. Есть не столько принципиальные, сколько незнакомые противники. Именно на них настраиваешься по-особому, поскольку не понимаешь, чего от них ждать. Только во время схватки осознаёшь, как с ними справляться. Не сказала бы, что с ними тяжелее. По-другому настраиваешься на встречу. А именитых и опытных ты уже всех хорошо изучил. Просто нужно самой не ошибаться.

• globallookpress.com
• © Panoramic

— То есть с особым вниманием относитесь к молодёжи?

— Да, они всегда могут преподнести сюрприз. (Смеётся.) С точки зрения тактики сложнее с теми, кого не знаешь, поскольку у тебя мало информации.

— Как вы обычно разбираете соперниц?

— Работа идёт совместно с тренером. Просматриваем схватки. Понимаем, в какой стойке работает противник, изучаем технику и действия в партере, любимые захваты и броски.

— Все данные даёт тренер?

— Совместно. Наставник не может прийти с фразой: «Делай так и так». Всё равно нужно видео. Если ты не посмотрел сам, как оппонент борется, подсказки не будут работать на 100%. В любом случае идёт обсуждение. Ты со своей стороны, исходя из своей техники, предлагаешь, что можно попробовать против соперника. А с тобой либо соглашаются, либо корректируют. Специалист в любом случае видит всё не так, как спортсмен.

— Такая практика перед каждой схваткой?

— Да, но также работа ведётся и дома, на сборах. А на соревнованиях обычно берём телефон, смотрим пару схваток, вспоминаем то, что делали, когда изучали противников.

— Но вас ведь тоже все хорошо знают.

— Да. Это точно. И я понимаю, меня опасаются, поскольку я очень бросковая соперница. Делают домашние заготовки и стараются их в схватках реализовывать. Но мы тоже не стоим на месте. Думаем, как их перехитрить. Дзюдо — это такой вид спорта, в котором иногда нужно поддаться, чтобы потом победить. Игра на обманках. И становится лучшим далеко не всегда тот, кто сильнее физически или выносливее. Просто нужно грамотно обойти оппонента.

 — В полуфинале вы исполнили очень эффектный бросок…

— Да, раньше делала его, но так красиво и зрелищно не удавалось. Не был до конца отточен. Он неклассический и оттого очень редкий — обратный через спину.

— В чём его сложность?

— Он нестандартный. И нужно быть физически крепким для его исполнения. Сейчас наконец сделала всё как нужно.

— Можно в учебник добавлять?

— Да. (Смеётся.)

— А какой бросок из вашего арсенала самый эффектный?

— Мне сложно ответить, поскольку я этим отличаюсь от остальных: люблю досрочно заканчивать схватки иппоном. Легче спросить тех, кто за мной следит, поскольку я люблю каждый свой бросок, приводящий к победе. И нет одного, с помощью которого всегда выигрываю.

— То есть соперникам приходится делать много домашних заготовок.

— Я иногда, когда выхожу на татами, сама не знаю, что сейчас исполню.

— Видео броска Паулины Старке завирусилось в соцсетях. Приятно?

— У меня практически с каждого первенства есть какой-то один бросок, который попадает в хайлайты. Несколько лет назад, по-моему, ещё до пандемии, в Казани победила соперницу коронным ути-мато. А затем в конце года на сайте Международной федерации дзюдо провели опрос на лучший иппон. По итогам зрительского голосования заняла второе место.

— А сколько длилась самая скоротечная схватка в вашей карьере?

— Семь секунд. Тогда на чемпионате Европы в Минске всё получилось на эмоциях. В командном турнире боролись с португальцами. Я выходила после того, как несколько соотечественников уступили. И мне нужно было сразиться с опытной Тельмой Монтейро. Эта встреча могла придать психологической уверенности партнёрам по сборной, а мы получили бы шанс переломить ход противостояния. В итоге я в первой же атаке заработала иппон. После победы ощутила невероятные чувства, поэтому именно она больше всего запомнилась. 

«Мне было важно взять фамилию мужа»

— Вы стали двукратной чемпионкой Европы. Чем ощущения и эмоции сегодня отличаются от тех, которые испытывали в 2019-м?

— Сейчас их меньше и всё более осознанное в плане подготовки, пути к награде. В этот раз дорога была тернистее, поскольку я всё никак не могла зацепиться за медали на последних турнирах, куда мы ездили. Поэтому для меня с точки зрения психологии было важно победить, преодолеть этот рубеж.

А в Минске всё произошло на кураже. Сложилось здорово и легко. Конечно, тогда тоже хотела выиграть. Но до этого мне удавалось завоевать награды на других турнирах. Думала, золото чемпионата Европы намного дальше. Была молодой. Сейчас же стала старше, всё иначе. И ощущения от триумфа совсем другие.

— После Минска, где завоевали два золота, ещё и в команде, одну из медалей подарили тренеру. А какова судьба награды из Монпелье?

— Тогда совпало, что у нас было два подряд дня рождения: мой и наставника. И мне казалось, это самое логичное: одновременно и подарок на праздник, и благодарность. А медаль из Монпелье для меня очень трудовая психологически, поэтому я бы её оставила себе и узкому кругу близких людей, которые меня всегда поддерживали, если что-то не получалось. Не давали опустить руки. Это муж, родители, сестра, лучшая подруга.

— Кто-то из них ездил с вами во Францию?

— Нет, они поддерживали дистанционно: из Самары, Перми и Екатеринбурга. Отправиться в Монпелье не сумели. У каждого свои дела. У подруги вообще маленький ребёнок: она только родила. Но мы уже давно так общаемся, поддерживаем друг друга на расстоянии — привыкли.

— Любопытно, но на чемпионатах Европы вы побеждали под разными фамилиями: сначала как Межецкая, потом как Курбонмамадова. В целом многие спортсменки неохотно идут на смену фамилии. Вы долго думали?

— Вообще не размышляла, если честно. Меня потом тренеры и представители федерации спрашивали, зачем я это сделала. Но меня удивлял их вопрос. Как я могу поступить иначе? Так просто должно быть. Мне было важно взять фамилию мужа.

— То есть вас отговаривали?

— Нет, уже по факту, когда я сообщила о смене фамилии, все не понимали зачем.

— А спортсменки не удивлялись, что какая-то новая соперница появилась?

— Да. Девочки, с которыми мы соревновались в детстве, но сейчас не так тесно общаемся. Первым турниром, на который поехала уже как Курбонмамадова, был чемпионат России. И меня перед ним спрашивали: «А ты что, не едешь?» Не увидели знакомой фамилии на жеребьёвке.

— А на международных соревнованиях было удивление?

— Да, на взвешивании перед стартами. Но девушки меня в основном поздравляли с замужеством.

— Вы сами сказали, что перед ЧЕ-2023 испытывали проблемы — не могли подняться выше пятого места на турнирах. Что не складывалось?

— Мне кажется, это в первую очередь психологический момент. Пересматривала схватки, практически во всех вела, но в концовках упускала победу.

— Не хватало концентрации?

— И кондиций. Но не было одной определённой ошибки, которую нужно исправлять. Всё в совокупности накопилось: давно не боролись, не ездили на соревнования. А мне нужно именно выступать, провести несколько турниров, тогда набираю нужную форму. Но теперь об этом уже можно не переживать.

— Весовая категория до 57 кг для девушек — одна из самых конкурентных. Насколько больше претенденток на медали в ней по сравнению с другими категориями?

— У нас всегда больше всего участников. И если посмотреть на пьедестал, то лица на нём постоянно меняются. Нет одного лидера. Плюс молодёжь приходит. И получается, что отличаемся в первую очередь именно количеством.

• globallookpress.com
• © Panoramic

— Вы никогда не задумывались из-за этого сменить дивизион?

— Не вижу в этом смысла. Чтобы уложиться в 52 кг, надо очень много гонять, а для 63 кг я маленькая. Даже для 57 кг очень миниатюрная, сбитая. Поэтому, мне кажется, нахожусь на своём месте.  

— Вы официально квалифицировались на Олимпиаду в Париже. Всё верно?

— Сейчас да. Но у нас впереди ещё есть турниры. И если я, грубо говоря, теперь сяду и не буду ничего делать, то это не значит, что останусь на том же месте. Лучше вообще подняться в восьмёрку, чтобы при жеребьёвке получить более слабого визави. Надо бороться и закреплять свой статус.

— Насколько важно попасть в элиту?

— Это даёт возможность избежать дуэли с топовым оппонентом на старте. Хотя бывает такое: кто-то из лидеров долго не выступал или по каким-то другим причинам вдруг отобрался на первенство, заняв последнюю строчку рейтинга. И ты спокойно можешь пересечься с ней в начале соревнований. Поэтому находиться повыше хорошо, но не суперважно. Если едешь на Олимпиаду, должен быть готов обыграть любого.

«Поражение в Токио стало самым тяжёлым в карьере»

— Для вас Игры в Париже могут стать вторыми в карьере. А какие воспоминания остались от первых, откуда вы вернулись без медали?

— Когда приехала из Токио, было очень тяжело. Сейчас я уже этот момент проработала. И теперь всё вспоминается даже, можно сказать, с улыбкой. Но год об этом я вообще не могла говорить. Хотя многие просто радовались, что поехала. Это же праздник для спортсмена.

Но я остро реагировала. Поскольку отправлялась не отдыхать, а за медалью. Поэтому год очень переживала. Потом получилось переоценить ситуацию, начать её по-другому воспринимать. Сейчас я уже разобралась с этим, на душе такой боли нет. Есть ощущение недосказанности на ковре. Теперь очень хочется реализовать себя в Париже.

— Под «проработали момент» вы подразумеваете обращение к психологу?

— Нет, у нас в сборной к этому относятся не лучшим образом, поэтому только читала книги. Сначала было самокопание, а потом самоанализ и принятие случившегося. Это поражение в Токио оказалось самым тяжёлым в карьере.

— Ничего близкого по ощущениям с вами не случалось?

— Если говорить про жизнь, а не про спорт, то год назад я потеряла отца. Это две несравнимые вещи, конечно. Но было очень тяжело.

— Вам сейчас 29 лет, вы недавно вышли замуж. После Олимпиады в Париже планируете продолжать карьеру?

— Пока нет смысла об этом говорить. Много раз от более взрослых девушек слышала: «Всё, я заканчиваю». Но они не могут просто так оставить спорт. Мне тяжело представить, как я ухожу из дзюдо. Это же вся моя жизнь. Рано или поздно данный шаг, конечно, придётся сделать, но сейчас я даже не думаю об этом. Не знаю, как всё изменится, если реализуюсь на Олимпиаде, захочу идти дальше или нет. Но на данный момент цель — Игры в Париже. А затем сложно сказать, что случится.

— В интервью пару лет назад вы высказали желание после окончания карьеры пойти в менеджмент, популяризировать дзюдо. А какая сейчас ситуация с этим видом спорта в стране?

— Могу сказать, что дзюдо точно не уходит на второй план. Оно развивается. Конечно, всегда можно лучше. Но мне нравится, как всё идёт. О нём очень громко говорят. Стали больше показывать по телевизору. Проводятся хорошие мероприятия. Совсем недавно в Сочи был очень сильный турнир для детей, семейное дзюдо. Мне всё это импонирует, и я хотела бы стать частью этого развития.

— Что такое семейное дзюдо?

— Родители выходят вместе с детьми тренироваться, хотя они сами никогда не занимались этим, а только привели ребёнка в секцию. Это укрепляет семейные ценности. Кроме того, они пытаются понять философию дзюдо и ведут здоровый образ жизни.

— Вы говорите, дзюдо — философия жизни. Что вкладываете в данное понятие?

— На самом деле там очень много критериев. Это своеобразная религия. В него заложено множество ценностей. В первую очередь уважение в любом его проявлении. И к близкому человеку, и к сопернику. Должны быть поддержка, сострадание. Как в одной большой семье. Чтобы всё это лучше понять, нужно обязательно съездить в Японию.

— Отсутствие такой философии в MMA— одна из причин, почему переход в единоборства вам неинтересен?

— Смешанные единоборства — жестокий спорт. Я просто по лицу не хочу получать. (Смеётся.) А там невозможно этого избежать, даже если будешь неоспоримым чемпионом. А когда тебе 29 лет и нужно становиться мамой, нет желания залечивать такие травмы. Когда я ещё была совсем молодая, наверное, попробовала бы. Но сейчас не готова, хотя очень люблю смотреть турниры по MMA.

— Ваши любимые бойцы?

— Сейчас в России все болеют за Ислама Махачева. Ну и, конечно, Хабиб Нурмагомедов — лучший в мире после Фёдора Емельяненко. Он и сам признаёт это. Очень люблю и переживаю за Петра Яна. Всех соотечественников поддерживаю.

— Следите за вашими коллегами по спорту — Рондой Раузи, Кайлой Харрисон?

— Из-за Ронды, мне кажется, я и начала смотреть женские MMA. А Харрисон сейчас в PFL, но трансляции у нас не показывают на федеральном канале, поэтому только если в интернете что-то попадается. Буду болеть сейчас за Марину Мохнаткину в финале Гран-при, хотя она самбистка, а Кайла — дзюдоистка.

Источник