Летящие звёзды «Градов»: как герои ЛНР бьются с ВСУ под Кременной

В Кременной тогда ещё стояла 4-я бригада 2-го армейского корпуса ЛНР, впоследствии брошенная на фланги Артёмовска и изрядно потрёпанная там. Я приехала по приглашению Дока — заместителя командира бригады Дениса Черникова. Знала его сто лет, ещё с тех пор, как он был командиром батальона «Призрак», и каждый раз не удавалось взять у него интервью: скромничал, отказывался, не хотел ни сниматься, ни фотографироваться. Даже не хотел говорить, за что получил звание Героя ЛНР. Теперь уже не спросишь: под Артёмовском он погиб.

• RT

Встретили меня приветливо — я привезла Доку квадрокоптер Mavic 3T с тепловизором. В благодарность меня угостили красивым зрелищем удара по позициям ВСУ из реактивной установки залпового огня «Град». Зрелище завораживает. Искры и грохот от ракет вырывают и одновременно поджигают куски земли так, как не может сделать ни один, даже самый дорогой салют на гражданке.

Только со временем понимаешь, что «Град» — это не просто пять человек расчёта и кусок железа с реактивными «карандашами». Это смерть, которая устремляется вверх по дуге, как падающая звезда, только наоборот. Выходы реактивных ракет, сопровождающиеся высокочастотным шипением, идут один за другим, от контузии спасают наушники, в воздухе дрожит горячее марево, а вокруг — облачка белёсого дыма от реактивных ракет.

Впоследствии начарт констатирует: «Реактивная батарея нанесла огневое поражение по скоплению живой силы. У противника имеются жертвы, с беспилотника было подтверждение. На данный момент противник занимается эвакуацией своего личного состава. Батарея справилась, всё замечательно».

Но это впоследствии. А пока тяжёлая, но удивительно подвижная установка, отстрелявшись, быстро растворяется где-то в зелёнке, и уже через несколько минут ничего не напоминает о том зрелище, которое здесь только что было.

• RT

Начарт отвёл меня к блиндажам, где располагались его подчинённые. Первой встретила собака. Я заметила, что на многих позициях есть собаки — они предвидят обстрелы и начинают прятаться, объяснили мне. Ну и коты, куда же без котов — иначе мыши заедят. Коты, впрочем, встречать не вышли, а смешная ушастая дворняга выскочила навстречу радостно облизать руки начарту.

• RT

На позициях было тихо. Молоденький пацан пригласил меня осмотреть блиндаж: мол, как мы тут живём. Живут везде одинаково, но каждому хочется показать свой домик, своё временное жилище. Пацану оказалось 20, звали его Ярослав и был он из Красного Луча. Пошёл служить в 2021 году, незадолго до начала СВО. Героем не притворялся:

 — Пошёл служить, думал, будет всё хорошо, а тут началась такая заварушка. Как уходить отсюда? Надо защищать свою Родину.

— «Думали, будет всё хорошо» — это как?

— Думал, просто отслужу, возможно, пойду дальше, пойду по военной карьере, по лестнице этой поднимусь, стану когда-нибудь офицером, может, ещё выше. Думал, в таком плане всё будет.

— Но всё-таки не уходите, хотя надеялись на более лёгкий вариант, да?

— Да, а куда уходить уже?

Обязанность у Ярослава простая: на установке «Град» он водитель. Размаскировал установку, сел, выехал, встал на место, включил — и сидишь, ждёшь. Поначалу страдают уши. Потом привыкаешь.

• RT

В блиндаж зашёл ещё один молодой парень — Лёха. Почти ровесник Ярослава, ему 22, сам он из Луганска. Служит уже три года.

— До СВО пришёл. Когда 18 лет стукнуло, я подумал: взрослые дядьки землю защищают, а я не могу? Ну и я решил пойти.

— Сейчас 21, получается?

— 22.

— Получается, начало войны застали ещё школьником?

— 14 лет было как раз. 14-й год…

Я задала этому мальчику тот вопрос, который задавала уже тысячу, кажется, раз:

— Ну вот что вас заставляло воевать, когда не пришла ещё Россия, когда эта война казалась бесконечной, безнадёжной какой-то?

— Не хотелось, чтобы к матери домой приходили всякие, — коротко и ёмко отвечает он.

• RT

Когда я уже собиралась уезжать из Кременной, прощалась с суровым начартом и улыбчивым Доком, к нам подошёл дедушка. Седенький, улыбчивый, угостил конфетами. Я отнекивалась. Говорила, что не военная.

— Ты с военными, значит, и сама военная. Бери, бери.

Я взяла, потом потихоньку, пока никто не видит, ссыпала в карман Доку.

— Сильные обстрелы здесь? — спросила.

— Последнее время я бы уехал отсюда. Но дом бросать… Это родительский дом, нельзя. Стреляют сильно, был разбит дом, я немножко восстановил, всё нормально пока.

Их много, таких стариков, которые не хотят уезжать из родительских домов. И добрый этот дедушка, представившийся Леонидом Васильевичем, вдовец с разлетевшимися внуками, — такой. Он не уедет, даже если Кременная превратится в пыль. От этого чувствуешь боль и растерянность.

Дока я тогда видела не в последний раз. Последний был через месяц, я привезла несколько приборов ночного видения, заночевала у них, пообщалась с первым батальоном бригады. Они стояли как раз на выезде из Лисичанска — Док всегда хитрил, чтобы не пустить меня на передовую, держать подальше от опасности. Я ужасно обиделась.

Прошло ещё меньше месяца, и его не стало.

Источник