Проблемы лаборатории, три версии защиты и доверие суда к Камиле: главные тезисы решения CAS по делу Валиевой

Спортивный арбитражный суд опубликовал мотивировочную часть по делу Камилы Валиевой. В документе приводится три версии стороны фигуристки о том, как триметазидин попал в её организм. Однако представители WADA и ISU заявили, что ни одна из версий не была достоверно доказана, и указали на ряд нестыковок в позиции защиты. Арбитры CAS, хотя и сочли неумышленность употребления запрещённого препарата недоказанной, отметили искренность спортсменки при даче показаний и подчеркнули, что не считают её мошенницей.

• Камила Валиева
• РИА Новости
• © Александр Вильф

Спортивный арбитражный суд опубликовал мотивировочную часть по делу Камилы Валиевой. В документе 129 страниц, где достаточно подробно рассказывается о процессе разбирательств, а также излагаются позиции всех сторон, участвовавших в слушаниях — РУСАДА, WADA, ISU, самой фигуристки, — и собственно выводы CAS.

Роль лаборатории

Из документа впервые стало известно, что происходило с пробой фигуристки с момента её забора 25 декабря 2021 года на чемпионате России и до 8 февраля 2022-го, когда было объявлено об обнаружении запрещённого вещества.

Так, в стокгольмскую антидопинговую лабораторию биоматериал поступил 29 декабря. В тот же день пробирку А вскрыли и взяли из неё пять небольших порций (аликвот), которые были использованы для первичной проверки на запрещённые субстанции. Анализ провели 30 декабря, а затем лаборатория отправилась на длительные каникулы. 11 января, вернувшись к работе, специалисты обнаружили положительный результат пробы на триметазидин и на следующий день приступили к процедуре подтверждения первоначального результата, как того требуют стандарты WADA.

По неназванным причинам у лаборатории на это ушло шесть дней, однако и к 17 января они не получили подтверждения присутствия субстанции в пробе А. Как сообщается в документе, результат анализа был отвергнут из-за «плохой формы хроматографического пика», который дал контрольный образец триметазидина. То же самое произошло с двумя следующими аликвотами.

Тогда лаборатория приняла решение «разработать новый аналитический метод» для процедуры подтверждения, и этот процесс продолжался вплоть до 7 февраля, когда специалисты, наконец, получили устроивший их результат. В тот же день отчёт о положительной пробе был направлен в WADA и занесён в систему ADAMS. К тому времени в Пекине, как известно, уже завершились произвольные программы женщин в рамках командного турнира.

Интересно, что изначально шведская лаборатория объясняла значительную задержку анализа пробы Валиевой нехваткой персонала в связи с пандемией коронавируса, а о сложностях с процедурой подтверждения результата не было сказано ни слова.

Настораживает и тот факт, что лаборатория не представила стороне Валиевой данные по исследованию трёх аликвот, которые были признаны не соответствующими стандартам. Юристы спортсменки запрашивали отчёт об этом через РУСАДА, но получили отказ. Таким образом, невозможно убедиться, что лаборатория действительно не могла уведомить Камилу о негативном результате раньше.

Кроме того, у экспертов есть основания считать, что в Стокгольме могли знать, кому принадлежит эта проба. Так, Сергей Лисин объяснил, что форма допинг-контроля, которая использовалась на ЧР по фигурному катанию, отличается от рекомендованного WADA образца: в доступной для лаборатории информации есть поле полного возраста спортсмена.

«По набору данных — дата, соревнования, фигуристка-одиночница 15 лет — несложно было понять, что это проба Валиевой с чемпионата России. Но лаборатория не должна была иметь возможности это понять, никак. Это запрещено Кодексом WADA и международными стандартами. Если бы возраст не был указан — всё ок. Если бы возраст был более массовый — тоже ок. Но 15 лет на ЧР-21 у одиночниц? Сколько там было 15-летних на пьедестале? Одна», — написал он в своём Telegram-канале.

Объяснения Валиевой

Сторона фигуристки, интересы которой представляла группа юристов во главе с Андреа Пинной, озвучила три версии попадания триметазидина в организм. По одной из них, запрещённым веществом могли быть загрязнены разрешённые препараты, которые принимала спортсменка. Однако, как отмечено в объяснениях РУСАДА, это предположение не было подтверждено документально и не принималось в расчёт при рассмотрении дисциплинарным антидопинговым комитетом организации.

Кроме того, Валиева не исключила, что ей могли намеренно подкинуть эту субстанцию в пищу во время чемпионата страны.

«История на чемпионате России в Санкт-Петербурге была не очень хорошая, так как места, куда приходили спортсмены, где они разминались, ели и в целом готовились к началу, были заполнены посторонними людьми, которых там определённо не должно было быть. Там было много родственников спортсменов, которые спокойно перемещались и имели… свободный доступ к раздевалке, а также к зоне, где питались спортсмены. Подруга мамы тоже получила аккредитацию, однако я не могу сказать, что она имеет какое-то отношение к спорту, тем не менее она всё равно получила аккредитацию с высоким уровнем доступа и таким образом могла приходить в эти места» — приводятся в тексте слова Камилы.

Однако основополагающей версией было попадание триметазидина через пищу, которую готовил для неё Геннадий Соловьёв, которого в деле называют дедушкой фигуристки. Он не кровный родственник Камилы, а отец бывшего гражданского мужа её матери, Алсу Валиевой. Как следует из материалов, мужчина каждый день сопровождал спортсменку на утреннюю тренировку в «Хрустальный», так как её мама рано уходила на работу, потом привозил домой, оставался с ней в перерыве между тренировками, а затем отвозил на вечернее занятие.

Время от времени в этом промежутке он готовил девочке еду у них дома. При этом Соловьёв много лет страдал ишемической болезнью сердца и стенокардией, в связи с чем принимал «Предуктал» — лекарство, содержащее триметазидин. По словам Камилы, он не мог проглатывать таблетки целиком и размельчал их на разделочной доске, а затем растворял в воде. По словам девушки, возможно, она пила из того же стакана, кроме того, частички препарата оставались на поверхностях в кухне.

21 декабря, накануне отъезда спортсменки на турнир в Санкт-Петербург, они также вместе обедали, кроме того, дедушка приготовил для Камилы клубничный десерт, который она взяла с собой в поезд, а затем ела в отеле в течение нескольких дней «по кусочку».

Валиева в показаниях во время расследования РУСАДА утверждала, что никогда не интересовалась, что за лекарства принимает дедушка, и впервые спросила его об этом только после того, как узнала о положительном результате своего допинг-теста.

«Предвидеть различные возможные сценарии контаминации, с тем чтобы избежать их, — это не роль 15-летнего ребёнка. Требовать от неё этого было бы чрезмерным. Спортсменка, ввиду её юного возраста и доверительных отношений с дедушкой, не могла знать, или подозревать, или даже представить, что контаминация может случиться через домашний десерт», — подчёркивала сторона Валиевой во время слушаний.

Сам Соловьёв от общения с представителями РУСАДА отказался, сославшись на ухудшение здоровья. На слушаниях в CAS он также не появился: в деле присутствуют две видеозаписи, его письменные показания и ряд медицинских документов. Не участвовала в процессе лично и Этери Тутберидзе. Она, как и Даниил Глейхенгауз с Сергеем Дудаковым, давала показания только на этапе расследования дела. В них, в частности, тренер заявила, что «не контролирует и не обсуждает с врачами команды назначаемые спортсменам лекарства».

Кроме того, специалист прокомментировала работу со спортсменами её команды Филиппа Шветского, ранее дисквалифицированного за нарушение антидопинговых правил. По её словам, он не участвовал в назначении медикаментов, а лишь организовывал дополнительное медицинское наблюдение, консультации, а также сопровождал фигуристов на соревнованиях «в качестве спортивного врача для оказания первой помощи».

Сам Шветский, равно как и другие врачи, работавшие с Валиевой, категорически отрицал назначение ей триметазидина. Между тем, по данным CAS, с 2020 года россиянка принимала порядка 60 различных медикаментов — в их числе витамины, биодобавки, мази, лекарства от простуды. По утверждению спортсменки, она всегда проверяла на «чистоту» все препараты, даже те, что получала от врачей сборной.

• РИА Новости
• © Григорий Сысоев

Позиция РУСАДА

В РУСАДА не согласились с вердиктом дисциплинарного антидопингового комитета (ДАК), который не нашёл вины или халатности в действиях Валиевой. Во-первых, там заявили, что сторона спортсменки не представила никаких доказательств, что «Соловьёв существует». Единственное свидетельство, полученное от дедушки Камилы во время расследования, — это видеозапись, предъявленная 13 февраля 2022 года.

На ней мужчина говорит, что купил лекарство в сентябре-октябре 2021-го, принимал его на протяжении трёх месяцев, и, возможно, вещество могло «оставаться на поверхности стакана». На слушаниях в ДАК Валиева показала лишь фотографии таблеток, но не предъявила никаких доказательств того, где, когда и как приобрёл лекарства Соловьёв, как часто он их принимал и где хранил. Таким образом, по мнению агентства, невозможно сделать вывод о том, что дедушка действительно употреблял триметазидин в декабре 2021 года.

Что касается отсутствия вины, по мнению РУСАДА, Валиева не была «крайне осторожной», зная о приёме лекарств дедушкой. Ей следовало учесть в своём поведении этот «очевидный риск», но она этого не сделала. При этом вина — «не в последнюю очередь с учётом её статуса защищённого лица» — минимальна, а возможное наказание — выговор.

Доводы ISU и WADA

Международный союз конькобежцев усмотрел целый ряд противоречий в основной версии Валиевой. В частности, юристы организации сочли странным, что Соловьёв, который перенёс четыре сердечных приступа, каждый день проводил за рулём по два часа, чтобы отвезти Камилу во Дворец спорта, который находился в 200 м от её квартиры. Также они обратили внимание на то, что мужчина объяснил свою вероятную небрежность в отношении лекарства слабым зрением, но на обоих видео, предъявленных стороной спортсменки, он предстаёт без очков.

Кроме того, не было предъявлено никаких медицинских документов, подтверждающих проблемы с сердцем у Соловьёва в период с 2008 года до Олимпиады в Пекине. Как отмечается в заявлении WADA, в деле есть только две справки о состоянии здоровья дедушки Валиевой — обе выданы после того, как спортсменка получила уведомление о нарушении антидопинговых правил, а значит, «не имеют никакой доказательной силы». В связи с этим вызвало подозрение и то, что дедушка отказался как от личного участия в слушаниях и разбирательствах, так и от независимого медицинского обследования.

Что касается пресловутого лакомства, то ни один человек не смог подтвердить, что Валиева его в действительности ела во время чемпионата России. Да и в целом эта версия не вызвала доверия в мире фигурного катания, так как широко известно о строжайших диетах спортсменок, особенно во время важных турниров.

«Совершенно неправдоподобно, что спортсмен такого высокого класса повёз бы с собой через всю Россию приготовленный дома клубничный десерт и съел бы его в период соревнований», — говорится, в частности, в заявлении ISU.

По мнению представителей федерации, употребление запрещённого вещества могло быть ненамеренным, однако стало следствием «серьёзной ошибки спортсменки и всей её семьи, поскольку все видели и осознавали небрежное обращение Соловьёва с его лекарствами, но не предотвратили контаминации».

Аналогичной позиции придерживалось и Всемирное антидопинговое агентство.

«Спортсменка была «поразительно беспечна». Она знала, что её дедушка принимал таблетки и что он измельчал их на той же кухонной доске, на которой готовил для неё еду. Она также знала, что присутствует риск контаминации. Тем не менее она не спросила никого, что это за таблетки, и не сделала никаких шагов к тому, чтобы убедиться, что эти таблетки или какие-либо остатки лекарств не попадут в её организм. Она также признала, что могла выпить со своим дедушкой из одного стакана или принять одну из его таблеток», — заявили в WADA, подчеркнув также, что при оценке степени вины несовершеннолетие Валиевой не должно учитываться.

По мнению представителей агентства, она обладает существенным опытом в том, что касается антидопинговых мер, и знает, какая степень осторожности необходима во избежание приёма внутрь запрещённого вещества.

Между тем в WADA пытались доказать намеренное использование допинга. Так, эксперт Сергей Илюков выступил с рассказом о том, что в России триметазидин зачастую используется в комбинации с L-карнитином и гипоксеном (разрешённые препараты, заявленные Валиевой в форме допинг-контроля). Однако CAS не принял эти доводы во внимание.

• РИА Новости
• © Григорий Сысоев

Выводы СAS

По мнению арбитров CAS, Валиева, основываясь на балансе вероятностей, не смогла доказать, что нарушила антидопинговые правила ненамеренно. При этом панель не сделала выводов и о том, что спортсменка мошенничала на чемпионате России, Олимпийских играх или любых других соревнованиях. 

«Спортсменка дала свидетельские показания и предстала перед коллегией. Стоит сказать, что коллегия сочла её честным свидетелем, прямо и убедительно отвечающим на вопросы, а её заявления о невиновности — правдоподобными. Она определённо умная девушка, которая умеет хорошо излагать свои мысли», — говорится в документе.

Судьи даже сочли, что четыре года дисквалификации — слишком суровый приговор для 15-летней девушки, и обсуждали возможность сокращения срока дисквалификации до двух лет, основываясь на принципах пропорциональности наказания. Однако большинством голосов остановились на более строгом приговоре, который, как отмечается в заключительном слове, предусмотрен антидопинговыми правилами РУСАДА.

Как уже говорилось ранее, CAS отказался применять к Валиевой пункт о защищённых лицах, предусматривающий максимальный срок в два года: если нарушение было признано умышленным, то нет повода обращаться со спортсменом иначе, чем со взрослым, заявили арбитры.

Источник